Андрей Евгеньевич Бусыгин — доктор экономических наук, профессор. Учился в Казанском государственном университете им. В.И. Ульянова вместе с Евгением Александровичем Кайсаровым – почетным профессором СПбГУП, почетным работником высшего профессионального образования РФ, ушедшим из жизни 21.09.2020.
А.Е. Бусыгин — профессор Российской академии управления (1992–1994), первый заместитель руководителя Аппарата Совета Федерации (1994–1996). Работал в Администрации Президента Российской Федерации: заместителем начальника Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике, заместителем председателя Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации (1996-2005). В 2006—2008 годах — первый заместитель министра по делам территориальных образований Московской области. В 2008 - 2013 годах - заместитель министра культуры РФ. С 2013 по 2015 г. — директор музея-усадьбы «Архангельское». С 2015 года — ректор Российского университета кооперации.
МАЛЫШ ЖЕНЬКА
Ушел из жизни мой товарищ, мой друг со студенческих еще лет — Женя Кайсаров — Евгений Александрович. Было у него с легкой руки нашего общего друга и одногруппника Толи Горячего прозвище Малыш. Так как Женька был роста высокого, вот Толя «на контрасте» и придумал звать его Малышом. Когда я появился в группе студентов-историков (а попал я в эту группу на втором курсе), Малыш уже был Малышом. Малыш — из Самары, тогда это был город Куйбышев, а Толя — из Ульяновска. Многие молодые люди стремились поступить в Казанский университет — один из старейших университетов страны, основанный еще в 1804 году. В нашей группе учились девочки и ребята из Йошкар-Олы, Чебоксар, Ижевска, других крупных городов, где тоже были высшие учебные заведения, но не было университетов с такой богатой и славной историей. Мы, студенты, гордились тем, что в нашем университете учились великие писатели С. Т. Аксаков и Л. Н. Толстой, поэт Е. А. Боратынский, работали знаменитые ученые: математик Н. И. Лобачевский (он и ректором университета был), химики А. М. Бутлеров и Н. Н. Зинин. Студентом Казанского университета был В. И. Ульянов-Ленин.
Я, коренной казанский житель, примкнул к Жене и Толе, которые как иногородние жили в общежитии. С ними сдружился. И они со мной. Были и другие ребята в нашей группе, но с Толей и Женькой - оказались особенно близкими. И в военных лагерях после третьего курса были чаще всего втроем. Сохранились фотографии лета 1968 года. На них — или я с Женькой, или я с Толей, или Кайсаров с Горячевым. Друг друга фотографировали. Малыш был свидетелем на моей свадьбе с Наташей Юхневич в октябре 1968 года. Часто встречались весной 1969-го. Помню начало апреля 1969-го мы с Наташей и Женькой сидим у нас на Степана Разина, слушаем большой диск Вертинского, который только что появился: «У меня родились ангелята, родились среди белого дня..». В конце апреля родилась наша дочь Инна, поэтому сразу вспоминается именно эта песня.
После университета я поступил в аспирантуру, а Женька и Толя, поработав год ассистентами в вузах, были призваны в армию, служили лейтенантами. Горячев, отслужив в Сибири, так и остался в армии, только переоделся в морскую форму: преподавал в Киевском высшем военно-морском училище. С морской формой не расстался, даже когда переехал в Москву и, будучи капитаном первого ранга, начал преподавать в Военном университете. Давно втроем мы не собирались. В последний раз это было в Москве, кажется, в 1989 или в 1990 году. А теперь уже никогда не соберемся.
В студенческие годы часто можно было видеть нас втроем. Нередко все время с утра до вечера проводили в университете. После занятий шли в читалку здания библиотеки, построенной еще при Лобачевском: Николай Иванович совмещал должность ректора с должностью библиотекаря. Однажды я выписал книгу, изданную еще в первой половине XIX века, открыл ее и увидел надпись, сделанную чернилами: «Принял библиотекарь Лобачевский» и подпись его. Конечно же, сразу показал Толе и Жене.
После получения стипендии мои друзья, пока деньги были, иной раз пропадали в компаниях и «гусарили». А потом, до получения следующей стипендии, «садились на финансовую мель». Я с ними часто обедал в университетской студенческой столовой. Они на обедах экономили, и я, чтобы не выделяться, тоже, как и они, брал полную тарелку супа за 11 копеек и кисель за 3 копейки. В те годы соль и горчица стояли на столах, там же стояли и тарелки с ломтями хлеба, который можно было есть бесплатно сколько угодно. Так что, получая стипендию тридцать пять рублей в месяц, можно было иной раз и гульнуть.
Есть одно воспоминание, связанное одновременно с военной кафедрой и нашими студенческими дружескими застольями «на троих». Оно такое. Из нас, студентов-историков, готовили командиров мотострелковых взводов. И готовили серьезно! На протяжении двух учебных годов один день в неделю отводился для занятий на военной кафедре. Перед последним курсом университета — двухмесячные военные лагеря с принятием воинской присяги и со сдачей итогового экзамена. Наше пребывание в лагерях летом 1968 года истекало 15 августа, но нас продержали почти до начала сентября. Причина стала известна после 21 августа — даты ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию. И только когда стало ясно, что третьей мировой войны не будет, нас отпустили. А ведь не исключали и такого сценария развития событий! Мы были призваны, только что приняли присягу. Так что были готовы к отправке на фронт, если таковой откроется!
Весь февраль 1968 года мы ездили на полевые занятия. С утра построение, одно занятие по теории, а затем — надели бушлаты, ушанки, валенки, зимние перчатки, автомат Калашникова в руки, и вперед, в кузов грузовика, который везет нас за город. А там три часа беготни по глубокому снегу с автоматами — отработка тактики действия взвода в обороне и в наступлении в условиях зимы.
Голодные как волки, продрогшие в кузове грузовика на обратном пути, мы, три друга — Женька Кайсаров, Толя Горячев и я, мчались в магазин за бутылкой водки и ныряли в полуподвал пельменной. В эпоху господства столовых самообслуживания это дешевое заведение как-то сохраняло дух старины. Такое впечатление создавалось, будто ты попал в дореволюционный трактир — низкий арочный потолок, столы накрыты белыми скатертями, бегают официантки. За оставленную под столом пустую бутылку они закрывали глаза на то, что распивается принесенная с собой водка (бутылка стоила 12 копеек, если ее сдать в приемном пункте стеклотары за углом).
Двойная порция пельменей на каждого, хлеба и горчицы — ешь сколько хочешь! И водка, которая нас согревала и разжигала аппетит! Это было очень приятное и достойное завершение дня! Лучший день трудовой недели!
Как жаль, что студенческие годы прошли так быстро. Для нас особенно быстро, так как мы учились в университете всего четыре года — надо было срочно увеличить приток учителей истории в средние школы. Два выпуска таких состоялось. Потом снова перешли на пятилетний срок обучения. Помню, как мы с Малышом осенью 1968 года пошли на фильм «Доживем до понедельника». Он меня потащил: «Слушай, — говорит, — фильм новый вышел про учителя истории. Говорят, хороший, давай сходим». Фильм действительно великолепный — он, как мне кажется, и нынешней молодежи интересен. В этом фильме режиссера Станислава Ростоцкого актер Вячеслав Тихонов играл роль учителя истории Ильи Семеновича Мельникова. Большое впечатление произвели на нас с Женькой слова Мельникова: «„То и дело слышу: Жорес не учел, Герцен не сумел, Толстой недопонял”. Словно в истории орудовала компания двоечников…». Очень точное было наблюдение, так как «с высот» марксизма-ленинизма, единственно верного и правильного учения, что обязательно подчеркивалось, постоянно критиковали всех и вся, кто и что не соответствовали букве этого учения. Этот фильм стал сильной «агиткой» в пользу учителей истории. Но мы с Женей и Толей стали преподавать в вузах.
В 1973 году Женька женился на Алле. Дружили они, помнится мне, с юности. Алла окончила медицинский. Мы с женой Наташей в начале июля были званы на их свадьбу в г. Куйбышев. Из-за нашей маленькой дочки, которую не с кем было оставить дома, Наташа вынуждена была отпустить меня одного. Не ехать нельзя было — Женька пригласил меня быть свидетелем заключения брака — долг надо было вернуть: он же был свидетелем на нашем с Наташей бракосочетании! Почти три дня провел в Куйбышеве. Первый день — ЗАГС, свадьба в ресторане. Пикник на берегу Волги, который был организован на следующий день, стал пиком свадебных торжеств. Более всего меня поразила стерляжья уха на курином бульоне, приготовленная на костре. Оказалось, что это старый волжский рецепт, но мне он был неизвестен. Стерлядью меня не удивишь, все же Казань тоже на Волге, и каждое лето наша семья лакомилась стерляжьей ухой, но вот на курином бульоне — это было круто! Вообще, надо сказать, что Аллин папа работал в системе общепита, а в 70-е годы это давало определенные привилегии по части добывания всякого вкусного дефицита. А ее мама знала разнообразные кулинарные рецепты и готовила очень вкусно. В день, когда ближе к вечеру я уже улетал в Казань, я пал жертвой привилегированного положения Аллиной семьи. С молодоженами мы зашли к Аллиным родителям — надо было с ними попрощаться перед возвращением в Казань. На стол тотчас же были выставлены бутылки дефицитного чешского пива с разнообразными закусками и свежесваренными домашними пельменями. Мы были голодны, и устоять против такого соблазна было совершенно невозможно! А тут еще и чешское пиво!
Мы и не устояли. А через пару часов сели за стол уже у Женькиных родителей. Женькина мама решила проводить меня достойно и приготовила обильный обед. Малыш мне шепнул, что маме говорить о том, что мы сыты, ни в коем случае нельзя, а надо с аппетитом есть и нахваливать. Иначе она будет обижаться.
— Ты же меня не подведешь? — шепнул мне Малыш перед тем, как мы сели за стол. Я не подвел, но очень трудно было глотать и нахваливать действительно вкуснейший борщ, который ложился на недавно проглоченные пельмени. А потом еще и котлеты… Женьке было легче — все внимание мама уделяла мне. Как же, гостя на дорогу надо накормить!
Я вспоминаю день 17 июля 1987 года. Это была пятница. Дату помню совершенно точно. В этот день мы встретились с Малышом и Аллой на Волге под Казанью, чуть ниже спортлагеря университета «Кордон» на базе отдыха «Икар». Были Женя с Аллой, их дочка Жанна и сестра Жени с мужем — этим летом они здесь отдыхали. База отдыха располагалась на островке (а таких островков много образовалось по левому берегу Волги после строительства Куйбышевской ГЭС). Сюда я пришел пешком по лесу из Борового Матюшино, где мы лето проводили тоже на даче. Идти надо было около десяти километров вдоль Волги. Стояла чудесная солнечная погода, и прогулка была не в тягость. Какой чудесный вечер мы провели! Купались, без умолку говорили, пили и даже пели! Уже темнело, когда собрались сесть в лодку, чтобы перевезти меня с островка на берег, по которому предстояло возвращаться. Веселье нас переполняло, и мы устроили соревнование по гребле на двух лодках. Нам было наплевать, что уже темнеет, об этом никто не думал. Наверное, с полчаса гонялись мы, налегая на весла. Наконец простились, и я отправился в путь. Минут через двадцать совершенно стемнело, я свернул с дороги в лес, рухнул на траву и мгновенно уснул. Проснулся от холода, когда уже рассветало. Часов в семь утра, когда солнце было высоко, вернулся на свою дачу с мечтой еще немного поспать. Но не удалось: четырехлетний хорошо выспавшийся сынок Димка уже спускался по лестнице, полный сил, чтобы взять меня в оборот и играть, играть, играть со мной. Мне эти игры были не в радость не только по причине недосыпа, а еще и потому, что саднили мозоли на заднице, образовавшиеся и уже лопнувшие после ерзания во время лихой и длительной гребли в мокрых после купания плавках. Но как же мы «хорошо посидели»! Свежие воспоминания об этом грели душу и до сих пор греют по прошествии тридцати трех лет!
В последние годы мы с Малышом несколько раз встречались в Питере на Лихачевских чтениях, которые ежегодно организует Александр Сергеевич Запесоцкий, ректор Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов. Однажды он пригласил меня прочесть лекцию для студентов возглавляемого им института. Я, будучи заместителем министра культуры, в апреле 2008 года прочел лекцию на тему «О роли культуры в развитии современного российского общества», и она была издана отдельной брошюрой. В выходных данных брошюры значится: «Научный редактор Е. А. Кайсаров, доцент кафедры культурологии СПбГУП». Александр Сергеевич ценил Женьку. После лекции А. С. Запесоцкий говорил мне: «Андрей Евгеньевич, воздействуйте на Кайсарова, пусть докторскую защитит. У него светлая голова, прекрасно пишет, а от работы над диссертацией увиливает!» Женька, присутствовавший при этом, только улыбался. Потом сказал мне: «А зачем? Мне и без докторской хорошо». Таким он был человеком — начисто лишенным амбиций, легким, очень душевным. С ним было легко и просто. А однажды Александр Сергеевич организовал прогулку на катере по Неве и Фонтанке, пригласив меня и Кайсарова. Незабываемое событие! Я был рад за друга — работает в прекрасном вузе, востребован, прекрасные отношения с коллегами, и не только деловые.
В начале июля 2018 года Малыш позвонил мне. Была годовщина его с Аллой свадьбы — сорокапятилетие. Своим звонком на мой мобильник он «поймал меня» в парке Горького, где я с сыном, его женой и моей внучкой катались на лодке на пруду. Конечно, как только я ему сказал об этом, мы вспомнили наше соревнование по гребле, которое состоялось почти тридцать лет назад. Потом я звонил ему несколько раз. Телефон не отвечал. Первого мая 2019 года я по WatsApp поздравил его с праздником, спросил: «Как ты?» Он не ответил. После этого звонил ему еще с перерывами месяца в два. Безответно. Беспокойства не было. Не отвечает? Значит, занят. Напишет, перезвонит, и встретимся еще и будем говорить друг с другом так, будто расстались только вчера. И вот пришла весть о том, что его не стало. Грустно! Вроде и не так часто общались, даже с днями рождения друг друга не поздравляли. Но с Малышом — Женькой ушла часть и моей жизни.
А. Е. Бусыгин,
главный научный сотрудник
Института социально-политических исследований РАН
