• Главная
/
• Новости
/

Даниил Александрович ГРАНИН

У нас в гостях выдающийся российский писатель и общественный деятель, Герой Социалистического Труда, лауреат государственных премий и премии Гейне, Почетный доктор Гуманитарного университета профсоюзов Даниил Александрович Гранин. Это писатель, который при жизни стал классиком, нравственная доминанта и слава России, властитель дум, патриарх российской интеллигенции. Присутствие Даниила Александровича на каком-либо совещании, конференции создает атмосферу благородства, чистоты и правдивости. Гранин несет в себе знаки иного времени, нежели наше повседневное, — времени исторического. И это неудивительно: его имя носит одна из открытых планет, астрологи назвали ее Данграния. Имя Даниила Александровича уже перенесено в другое измерение — в вечность, бесконечность.

Даниил Александрович Гранин родился 1 января 1919 года в городе Волынске Курской губернии в семье лесника. С детства жил в Ленинграде, учился в средней школе. В 1941 году окончил Ленинградский политехнический институт по специальности «инженер-электрик». Работал инженером на Кировском заводе. В начале войны ушел в народное ополчение, зашишал Ленинград в районе Пулковских высот, где полегло несчетно советских, немецких, испанских, бельгийских, итальянских солдат. Гранин считает, что обшая скорбь должна помочь народам исцелиться от ненависти и предлагает воздвигнуть на местах тех боев памятник Примирения, символом которого может стать простой крест.

После ранения Гранин учился в Ульяновском танковом училище и танкистом вновь ушел на фронт. Войну заканчивал в Восточной Пруссии командиром роты тяжелых танков.

После войны наш гость решил испытать себя в научной сфере и поступил в аспирантуру Политехнического института, опубликовал ряд статей по электротехнике. Но главным делом его жизни стало литературное творчество, которое он называет «божественной игрой». «Писатель, — считает Даниил Александрович, — всегда немножко бог, который из ничего создает нечто: людей, события, целый мир. Чувствовать себя Творцом, Создателем — в этом, конечно, и могущество, и награда, если чувствуешь».

В отечественную литературу Д. А. Гранин привнес новую тему — тему ученого и изобретателя в современном мире, тему человека напряженно мыслящего и ищущего. Уже почти полвека он исследует эту тему в своих произведениях: в разноплановых романах «Иду на грозу», «Бегство в Россию»; в «малой» прозе, в рассказах и повестях «Вариант второй», «Собственное мнение», «Место для памятника», «Кто-то должен», в описаниях жизни знаменитых ученых — Александра Александровича Аюбишева («Эта странная жизнь»), Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского («Зубр»). Никто так остро, как Гранин, не отразил катастрофические последствия существования науки без этики. Поэтому он не устает повторять, что никакие системы, никакие времена и безвременья не оправдают сделку ученого с совестью, вернее, сделку против совести: рано или поздно возмездие наступит.

Нравственных вершин у человечества всегда мало. Такие люди, как академики Сахаров, Лихачев, да и сам Гранин, — счастливые находки природы и общества, люди, которые являются носителями и хранителями морали. Их жизнь надо изучать в школах, вузах. Недавно Даниил Александрович направил письмо Президенту России с предложением об увековечении памяти Дмитрия Сергеевича Лихачева, в том числе сооружении памятника великому петербуржцу.

В антивоенной прозе Даниила Гранина меня больше всего потрясает разоблачение бесчеловечного облика любой войны. Его «Блокадная книга» — целая эпоха в военной прозе XX века. Подвигом было не только создание этой великой книги, но и ее публикация. Ведь текст подвергался невиданным правкам, многие строки были изъяты: нельзя было упоминать о людоедстве, воровстве, нельзя было превышать официально утвержденное число погибших — 660 тысяч человек. Доводы ленинградских ученых о том, что эта цифра близка к миллиону, не принимались во внимание.

Даниил Александрович много делает для того, чтобы сбылись наконец слова известной песни «С войной покончили мы счеты». По приглашению друзей Гранин побывал в Берлине на праздновании Дня Победы. Праздник отмечали в Карлхорсте, в доме и зале, где маршал Жуков принимал капитуляцию от Кейтеля. На церемонии празднования в тот самый час, когда закончилась Вторая мировая война, прозвучало два тоста — от России и от Германии. Российский тост произнес Гранин. Хотя он воевал, ему не хотелось, чтобы это была речь победителя, но и стесняться победы тоже не стоило. И Даниил Александрович помянул погибших и высказал надежду, что от веку почетное звание солдата в третьем тысячелетии перестанет быть главной гордостью мужчин. У мужчины есть куда более благородные звания — отец, сын, муж.

Наш гость — активный сторонник последовательных демократических преобразований. Он считает, что коммунистическая идеология и практика, терроризм скрытый и открытый — концлагеря, выселение народов, геноцид — заслуживают суда. Огромный интерес вызвала его книга, посвяшенная исследованию одного из феноменов тоталитарного режима — гражданского страха, который так знаком людям старшего поколения. Страх воспитывался тоталитарной системой через унижение сотен тысяч людей, и он не мог не исказить их жизни, характера. Осложнения после долгой болезни — страха — могут перейти в генофонд народа.

У самого Даниила Александровича были очень тяжелые моменты в литературной судьбе. После выхода рассказа «Собственное мнение» ему грозили все — от Молотова и Хрушева до Ленинградского обкома партии. Были и другие столкновения. За некоторые произведения его подвергали так называемой проработке — очень страшной, мучительной процедуре вроде гражданской казни.

Проблема страха, к сожалению, не только наше прошлое. Во-первых, существует страх, что все это может вернуться, а во-вторых, существуют остатки прежних страхов, и самое главное — появились новые страхи. Человечество смеясь расстается со своим прошлым. Гранин вдоволь посмеялся в своей повести «Наш дорогой Роман Авдеевич», прототип героя которой — первый секретарь обкома Романов — легко узнаваем. Гранин точно рассказывает о застольной, пирующей эпохе, о всесоюзных поцелуях. Через всю книгу проходит мысль, что в России хорошо только то, о чем не заботится правительство. Абсурд не является привилегией минувшего времени. И потому эту повесть я советую всем читать и перечитывать. Осмысливая сегодняшний день, Даниил Александрович говорит о том, что всем облеченным властью людям прежде всего необходима воля. Во власти нужны, по его мнению, люди компетентные и, главное, волевые, которые могут брать на себя ответственность и принимать решения — рискованные, непопулярные, наперекор многим и многому, но необходимые для движения вперед.

Представляется закономерным и актуальным обращение Гранина к личности Петра I. Царь Петр был волевой человек, он резко двинул Россию вперед исключительно за счет воли и, конечно, понимания того, что надо было выйти к морю, создать армию, флот, промышленность, учить людей. Новый роман Даниила Гранина «Вечера с Петром Великим» полностью будет опубликован в журнале «Дружба народов» (№ 5–7). Нет ни малейшего сомнения в том, что эта книга станет литературным событием года.

Гранин-литератор — феномен: он сумел почти полвека не снижать градус творчества, сохранить своего читателя. Острый взгляд видит пороки сегодняшнего общественного развития. Никто из нас так и не увидел страны с человеческим лицом, хотя мечтали. Пока перед нами не лицо страны, а всего лишь харя хапуги. Все слои населения России, по мнению Даниила Александровича, постигла нравственная катастрофа. Душевное состояние людей сегодня видится Гранину выжженной почвой: живые клетки выгорели. Безнравственность общества, как считает Гранин, связана с тем, что у нас отсутствует частная собственность, прежде всего частная собственность на землю, поэтому нет уважения к чужому добру, равно как и к своему. Логическим развитием идеи частной собственности является идея частной жизни человека. Даниил Александрович утверждает эту идею как свою главную.

Почти восемьдесят лет люди жили с единой для всех идеей коммунизма. Она была, по мнению Гранина, красивая и гуманная. В жертву ей приносили все: принципы, милосердие, собственные чувства, справедливость, семью, родственные отношения и даже любовь. Но идея создания коммунизма оказалась нежизнеспособной, утопичной, поскольку чужда, как полагает Даниил Александрович, природе человека. В жизни она неизбежно оборачивается принуждением, насилием, террором.

Сегодня Гранин призывает к простым человеческим ценностям. Они хорошо известны каждому: любовь, семья, достаток, добросовестность в любом деле и удовлетворение работой, интеллигентность, возможность нормально, интересно отдыхать, добрые отношения с друзьями и детьми. Надо дать возможность каждому жить своей жизнью, руководствуясь ценностями, которые звучали еше в Нагорной проповеди. Наша глупая вера в то, что явится кто-то и все исправит, все решит, должна быть вытравлена. Мы потихоньку, рыдая, проклиная и ожесточаясь, начинаем искать силы в себе самих.

Из идеи частной жизни человека вытекает важное жизненное правило Даниила Александровича: другие могут быть другими. Очень хочется, чтобы это правило стало и вашим, чтобы вы, как и он, придерживались в своей жизни принципа сочувствия, помня тютчевские строки «И нам сочувствие дается, как нам дается благодать», пытались встать на точку зрения собеседника и осмыслить ее, научились властвовать собой.

Даниил Александрович ведет большую общественную работу. Он президент Общества друзей Государственной Публичной библиотеки, президент Ассоциации книжной торговли, президент Фонда блокадников. Д. А. Гранин относится к тому редкому типу художников, у которых слово переходит в дело. И сегодня писатель, 80-летие которого мы отметили в начале этого года, полон новых замыслов. У нашего гостя возникла замечательная идея — устроить памятные чтения, посвященные Дмитрию Сергеевичу Лихачеву. Уверен, что в скором времени крупнейшие мыслители, не только Санкт-Петербурга, Москвы, России, но и мира, соберутся в нашем Университете, чтобы обсудить духовное, творческое наследие Дмитрия Сергеевича.

После выхода в свет романа «Картина» стали появляться музеи одной картины. Статья Гранина «Милосердие» не только вернула нам это слово, но и положила начало общественной организации «Милосердие». Так слова Гранина переходят в дело.

В творчестве Даниил Александрович много внимания уделяет интеллигенции. По его инициативе в Петербурге создан Конгресс петербургской интеллигенции. Гранин считает, что интеллигенция может и должна стать примером осмысленного служения Отечеству. Он призывает воспитывать личную ответственность, совестливость, демонстрируя личным примером идеалы порядочности. Путь нравственного самоусовершенствования, обозначенный великим художником, философом и мудрецом Львом Николаевичем Толстым, не потерял своей актуальности и сегодня.

Истинный петербуржец, Гранин, как никто, умеет рассказывать о городе. Он убежден: город, как женщина, нуждается в том, чтобы его красоту замечали.

Даниил Александрович — Почетный доктор и друг нашего Университета. Надеюсь, что сотрудничество Университета с Даниилом Александровичем поможет нашему общему делу формирования российской интеллигенции, сохранению и умножению ее традиций.

Александр Запесоцкий

Я вспомнил, как в Берлине в годовщину окончания войны был в том самом зале, где происходило подписание капитуляции. По церемонии нужно было поднять бокалы и произнести тост в честь этой даты. Смотрю: в бокале налито вино, шампанское, кажется, и вдруг, сам не знаю почему, я сказал: «Я этого пить не буду». Все удивились, прекратилась телевизионная съемка. Я объяснил: «Мы в 1945 пили и с тех пор всегда пьем в День Победы водку, а не вино». Устроители немного растерялись, водки не было, побежали за водкой, налили, и мы выпили. Для меня действительно День Победы связан с фронтовыми ощущениями, нашими традициями, с моими друзьями, уже ушедшими или еще живыми, так что я подумал, что нечего стесняться: мы победители, и мы можем в этот день поступать по-своему.

Я бываю за рубежами нашей Родины и обращаю внимание, что нигде нет российских товаров, не только радиоприемников, телевизоров, велосипедов, автомобилей, но даже мелочей. И мне всегда обидно. Но потом я подумал, что все-таки один товар есть — это наше искусство, единственная конвертируемая, импортируемая продукция (будь то спектакли, книги, балет, кино, музыка, выставки живописи и так далее), представляющая во всем мире нашу страну. В этом смысле наше искусство возмещает, дополняет и достойно представляет Россию.

Я об этом вам говорю, потому что вы, гуманитарии, будущие специалисты, создатели гуманитарных, художественных ценностей, должны знать, что значит для всего мира наша культура, наше искусство. Чем определяется значение каждого народа и государства? Машинами, автомобилями, паркеровскими ручками? Как представлена Россия в мире? Чайковским, Толстым, Достоевским, Чеховым, Булгаковым, Ростроповичем и другими. Для нас и для всего мира Франция — это прежде всего великие ученые, писатели, деятели искусств, художники-импрессионисты и так далее. Каждая нация и народ заслуживают уважения в первую очередь вкладом в мировую культуру.

Российская литература привыкла гордиться дореволюционной классикой — великими именами. Хотя советский период достоин осуждения, он подарил нам большое искусство. Возможно, «золотая» пора нашей литературы была именно в советские годы, когда тысячные толпы собирались послушать поэтов, в переполненных залах проходили читательские конференции, тиражи литературно-художественных журналов превышали миллион экземпляров. Люди читали жадно, активно, горячо обсуждали прочитанное; литература, поэзия, драматургия волновали сердца и души людей, очищали головы, мозги и действительно сыграли огромную роль в создании постсоветской жизни, пореформенной России. В этом большая заслуга, в частности, советской литературы.

Может быть, поэтому сегодня писатели, да и читатели, любящие литературу, иногда испытывают смешанное чувство боли, разочарования и недоумения: что же произошло, почему изменилось отношение людей к литературе, кино, ко многим жанрам, нет того спроса, участия, той любви к искусству, к которым привыкли наши художники в прошлые годы? Происходят очень интересные процессы, которые заслуживают особого внимания.

Я рад сегодняшней встрече. Я редко себя балую встречами с читателями по разным причинам: нет времени и с годами меньше хочется публичности. Но к вашему Университету я уже привык и отчасти считаю его своим.

• Виталий Куницын, студент юридического факультета, 4 курс, Санкт-Петербург: — В одном из своих интервью Вы сказали, что мы имеем негодную страну и негодный народ. Вы не могли бы как-то прокомментировать это свое суждение?

— Да, грубовато сказано. «Негодная страна», поскольку очень слабая власть, поскольку страна не умеет пользоваться всем тем, чем ее оделила природа. Россия самая богатая, огромная, а мы самые бедные, самые нищие. Что значит «негодный народ»? Другого народа у нас нет, и, думаю, мы сами виноваты во всем. Мы виноваты в том, что у нас были такие правители, что допустили такие ошибки, мы виноваты в том, что нас вели туда, куда мы не хотели и где были только несчастья, страшные потери и миллионные жертвы. Можно винить сталинский, хрущевский, брежневский, ельцинский режимы, но страна, правительство — это то, что мы себе сами создавали. И наша привычка все время говорить: «Это они виноваты» — губительна. Каждый считает, что он тут ни при чем, но мы «тут все при чем»: и наши родители, и дедушки и бабушки, и мы сами — мы все и есть народ.

• Елена Алешина, студентка факультета культуры, специальность — социально-культурная деятельность, 1 курс, Санкт-Петербург: — Даниил Александрович, Вы согласны, что все-таки есть мистика, воздействующая на реалии, например мистика имен?

— Мистика есть, согласен, это не какая-то белиберда, от которой можно легко отмахнуться. Есть явления как бы потусторонние. Я — человек, любящий науку, приверженный науке и всегда с недоумением слушаю по телевидению, например, астрологов — для меня это что-то средневековое. Но помимо нашего мира из трех измерений есть нечто. Существуют некоторые явления и чудо жизни, которые мы понять не можем.

У меня недавно была встреча с астрономами, астрофизиками России. Почти все они убеждены, что существует дизайнер нашего мира, существует замысел, неизвестный нам, — отсюда гармония и красота Вселенной. Не может быть, чтобы человек и человечество на планете появились просто так: для чего-то это все нужно, для чего-то мы все созданы.

О мистике имен я никогда не задумывался. Возможно, имя что-то значит в жизни человека.

• Мария Грачева, студентка юридического факультета, 2 курс, Санкт-Петербург: — Даниил Александрович, Вы говорите «для чего-то мы появились, для чего-то это нужно». А как Вы сами считаете, для чего мы появились?

— Нам это не дано знать, и мы никогда этого не узнаем. Но ощущение, что существует какой-то замысел Вселенной и существования человеческого духа, означает, что мы не бессмыслица, не случайное физико-химическое сочетание.

• Елена Язева, студентка факультета культуры, специальность — журналистика, 1 курс, Санкт-Петербург: — Даниил Александрович, в Ваших книгах, таких как «Иду на грозу», главные герои — люди того времени. А кого Вы считаете героями нашего времени?

— Героями нашего времени являются те же самые люди. Думаю, такая постановка вопроса является упреком нашей литературе, потому что настоящая, великая литература живет вне времени — она интересна во все времена, для всех поколений. Герои многих произведений сопровождают нас всю жизнь, как живые люди — допустим, Дон-Кихот, Раскольников или солдат Швейк. В этом свойство замечательных литературных персонажей. Они переходят из поколения в поколение и живут с нами, помогают нам соотносить себя с жизнью. Например, образ Анны Карениной помогает понять, что такое ревность, общественное мнение, как они болезненно и трагически сказываются на судьбе человека. Беда писателя, если герой слишком погружен в свое время, не может из него выйти и обратиться к следующему поколению.

• Иван Котов, аспирант экономического факультета, специальность — экономика и управление народным хозяйством, Санкт-Петербург: — Уважаемый Даниил Александрович, за Вашими плечами долгий жизненный путь, Вы написали так много книг, но, может быть, раскроете секрет, как Вам это удается, как Вы работаете?

— Как работаю? Беру чистую бумагу, перо, сажусь за стол и начинаю писать. Как это все происходит? Стараюсь в это дело не вникать, поскольку боюсь, что, поняв этот механизм, перестану работать. В юности у меня появилась потребность писать. Я сначала стыдился этого, думал: «Ну какой из меня писатель? Я не закончил Литературного института, у меня нет гуманитарного образования, я не знаю, как это делать». Но потребность была сильной. Такие явления называются призванием. Никакого секрета тут нет, а может быть, и есть, но я его не знаю. Большинство писателей начинали с того, что просто поддавались потребности писать, так же как художник поддается потребности писать красками, работать кистями, музыкант — что-то сочинять, напевать и так далее. Это счастье, когда у человека есть внутренний диктатор или властелин, который заставляет его творить. Как это происходит? С годами начинаешь овладевать каким-то секретами ремесла, но небольшими. Один секрет раскрыл еще Алексей Николаевич Толстой. Бывает, что не пишется, что-то там застопорилось, захлопнулось. Алексей Николаевич говорил: «Если вам не пишется, садитесь за стол и пишите: "Мне не пишется, мне не пишется". Через полчаса начнете писать».

• Виталия Журавлева, студентка факультета культуры, специальность — социально-культурная деятельность, 2 курс, Санкт-Петербург: — Даниил Александрович, Вы уже говорили о важности классической русской и советской литературы. Кого из современных писателей-прозаиков постсоветского времени Вы могли бы назвать значимыми? Можно ли их поставить на одну ступень с классиками русской литературы?

— На этот вопрос мне трудно ответить, так как я сейчас мало читаю художественную литературу: до сих пор погружен в другую эпоху. Когда я работал над «Вечерами с Петром Великим», то окунулся в XVIII век, в эпоху Петра, в сложные взаимоотношения тех времен. Я не историк, мне было трудно представить себе и понять психологию человека XVIII века. Поэтому я старался не выходить из того времени, погружаться снова довольно сложно и трудно. А читая чей-то роман, повесть или рассказ, я переключаюсь, ухожу от своего материала.

Однако случайно мне попалась очень интересная книга нашего петербургского писателя Покровского «Расстрелять». Она довольно смешная, милая, симпатичная, пользуется сейчас популярностью и спросом. Потом меня заставили читать Пелевина, но не смог. Из петербургских и московских писателей я знаю в основном среднее поколение: Екимова, Людмилу Петрушевскую, Валерия Попова.

• Игорь Цинкевич, аспирант экономического факультета, специальность — экономика и управление народным хозяйством, Санкт-Петербург: — Все здесь говорят о Ваших достоинствах, не могли бы Вы рассказать о своих недостатках? Не затронула ли Вас «звездная» болезнь, которая мешает самокритично относиться к себе?

— О своих недостатках, конечно, малоинтересно рассказывать, постараюсь смягчить их. Я бываю иногда излишне поспешен в своих суждениях, поддаюсь первому чувству, вместо того, чтобы трезво взвесить «за» и «против». Человек, даже малоинтересный, — сложнейший мир, мимо которого нельзя проходить. Я себя очень корю за небрежность и невнимание ко многим людям, которые шли ко мне со своими рассказами, бедами или чувствами. Мне было не до них или казалось, что они неинтересны. Это моя большая беда, с которой я борюсь, но не всегда успешно.

Иногда так трудно проявить внимание к человеку — столько желающих, столько несчастья, так много людей нуждаются в участии.

Я себя оправдываю тем, что времени нет, а на самом деле такого нельзя себе позволять и допускать. Я читаю письма Л. Н. Толстого, тысячи писем. Он находил время отвечать людям, отвечать подробно, с огромным вниманием и сочувствием. Это было свойственно людям раньше, и я иногда ловлю себя на том, насколько я, подобно многим своим друзьям, очерствел.

• А. С. Занесоцкий (читает записку): — Даниил Александрович, как рано Вы почувствовали тягу к литературной деятельности?

— В школе, в девятом классе. Стал писать какие-то вещи, которые никому не читал. У нас был очень хороший преподаватель литературы, она сумела пробудить интерес к книгам, к классике. Я тогда впервые стал понимать, как сложна, например, казалось бы, абсолютно простая проза Пушкина. Преподаватель озадачивала нас, показывала, как все непросто в литературе.

• Василий Загородный, студент факультета искусств, специальность — режиссура (мультимедиа), 1 курс, г. Уссурийск: — Полезен ли писателю Литературный институт или, напротив, мешает?

— Этот вопрос давно обсуждается. Лично мне он не понадобился, то есть у меня не было ни тяги, ни возможности. Многие крупные писатели, такие как К. Симонов, М. Алигер, К. Ваншенкин, окончили Литературный институт, но я знаю писателей, которые и не учились там, например Андрюша Битов.

Опасность Литературного института я вижу в том, что настоящих или будущих писателей собирают вместе. Писатель — явление штучное, индивидуальное, а в коллективе индивидуальность начинает стираться. Думаю, можно стать хорошим писателем и без Литературного института. Чехов же был врачом. А Вересаев или Л. Н. Толстой, Достоевский и другие, которые не кончали Литературный институт? Правда, это — гении, на них сложно равняться.

• А. С. Запесоцкий (читает записку): — Важно ли для Вас, читают Вас или нет, и какая категория читателей для Вас особенно важна?

—Конечно, хочется, чтобы читали, но, когда пишу, совершенно не думаю о читателе, я не хочу никому потрафлять, мне не важно, интересно ему будет или нет, соответствует ли это вкусам сегодняшней толпы. Я об этом не думаю и не забочусь, пишу так, чтобы было интересно мне одному.

• А. С. Запесоцкий (читает записку): — Не кажется ли Вам, что природа человека несовершенна и выводить какие-либо идеи, исходя из нее, опасно?

— Мы не можем судить о совершенстве или несовершенстве природы человека. Да, человек может быть несовершенен, но что такое совершенный человек, где эта модель — мы не знаем. Если создать с помощью нынешней микроэлектроники человека с набором идеальных качеств, то, по-моему, вышло бы невыносимое существо. Человек прелестен своим несовершенством, прекрасен даже недостатками. Мы любим кого-то не только за его положительные качества, нам нравится в нем все: и недостатки, и как он говорит, может быть, заикаясь, как он думает, его глупости, его наивность и так далее. Может быть, мы любим его именно за то, что он несовершенен.

• Ольга Шевченко, студентка факультета культуры, специальность — социально-культурная деятельность, 1 курс, с. Нововаршавка Омской обл.: — Уважаемый Даниил Александрович, как Вы относитесь к суждению, что народ имеет то правительство, которого заслуживает?

— Это правильно.

• А. С. Запесоцкий (читает записку): — Не могли бы Вы рассказать о книге, которую Вы уничтожили, и почему так поступили?

— Я замыслил один роман и много сделал, но почувствовал — не получается. Не получается месяц, два, три, пять... Понял, что не могу приступить ни к чему другому, пока либо не одолею этот материал, либо не уничтожу неудавшийся роман. Одолеть не сумел, хотя задумка была интересная. И я отвязался от нее, уничтожив написанное. Вот такая была история.

• Сергей Никоноров, студент факультета искусств, специальность — искусствоведение, 3 курс, Санкт-Петербург: — Уважаемый Даниил Александрович, какую книгу нужно прочесть, чтобы понять, в каком мире мы живем?

—Библию. Мы все говорим: «Библия, книга книг, все ее читают», но очень мало людей в мире сумели прочесть ее полностью. Даже с точки зрения литературы это божественное создание.

• Юлия Шарун, студентка экономического факультета, 2 курс, г. Сургут: — Как, на Ваш взгляд, поднять уровень нравственности народа?

— Не знаю, не знаю. У нас много понятий утрачено, например «честь», «учтивость». Но есть гораздо более существенные потери: сегодня уже не стыдно воровать в школе, не стыдно брать и давать взятки. Я сужу по тому, что творится вокруг. Меня часто спрашивают: «Как восстановить чувство стыда?». А ведь это первое чувство, которое обрел человек. Адам и Ева попробовали яблоко запретного дерева, испытали стыд от своей наготы и стали прикрываться. Увидев это, Господь понял, что они нарушили его запрет. Как интересно подмечено в Библии, стыд — первое человеческое чувство, которое посетило первых людей. Животному неведомо чувство стыда, это только человеческое чувство. И ужас в том, что мы с этим первым человеческим чувством сейчас расстаемся или уже расстались.

• Илья Парыгин, студент юридического факультета, 4 курс, г. Нижневартовск: — Нужна ли русскому человеку свобода? Ваше понимание свободы?

— Нашему человеку свобода потребна, может быть, еще больше, чем какому-либо другому. Приведу такой пример: ни в одном языке мира нет слова «воля», не в смысле силы духа, а в смысле приволья. Эта «воля» родилась на наших огромных пространствах — это чувство открытости, свободы человека, широты его возможностей, что, по-моему, более других присуще русским людям. Только свободный, вольный человек может состояться и раскрыться.

• Евгений Пащенко, студент факультета искусств, специальность — звукорежиссура, 2 курс, г. Дудинка: — Вы считаете, что каждый человек должен жить частной, собственной жизнью. А не боитесь ли Вы, что каждый замкнется и будет видеть только себя, люди станут холодными и работать во благо общества уже не захотят, развитие общества прекратится?

— Не боюсь, и вы не бойтесь, ради бога. Только сейчас люди начинают жить. Нас же все время учили: интересы коллектива выше, чем твои собственные. И человек не мог осуществить себя. Думаю, самая важная проблема в жизни каждого человека — найти себя: кто ты такой, что ты — будущий режиссер или юрист, а может быть, летчик, повар? Я знаю управляющего одним строительным трестом в Петербурге, человека успешной карьеры, достигшего многого, с которым после тридцати пяти лет стало твориться что-то странное. Жена приходит из парикмахерской, он смотрит на нее и говорит: «Нет, не так тебя причесали, садись», — и начинает ее причесывать по-своему. С этого все началось, и продолжалось восемь или девять лет. И что вы думаете? Он стал известным парикмахером. Но надо было, конечно, иметь характер. Замечательный писатель Юрий Герман любил готовить разные блюда. Он мне как-то сказал: «Если бы не эта литература, я бы давно стал поваром... просто стыдно и неудобно».

Многие люди всю жизнь не могут себя найти, не знают, кто они, в чем их талант. Боюсь, таких большинство.

• Анастасия Иванова, студентка юридического факультета, 2 курс, Санкт-Петербург: — Уважаемый Даниил Александрович, как бы Вы прокомментировали строки М. Ю. Лермонтова:

Кто жил и мыслил, тот не может

В душе не презирать людей?

— Лермонтов был гениальным человеком, судя по стихам, достойный соперник Пушкину и, может быть, даже более того. Но обсуждать те или иные его строки бесполезно, я их принимаю, но это не значит, что полностью разделяю его взгляды. Нельзя считать поэзию учебником жизни. Бывают такие дни и периоды в жизни, такое настроение, когда понимаешь, что толпа — это «чернь», как говорил Пушкин, достойная презрения. И это правильно. А в другое время тебя восхищают строки Тютчева или Фета, и ты видишь, как прекрасен мир и человек, и это тоже правильно. Поэзия и каждое великое стихотворение тем и хороши, что, несмотря на противоречия, все в них правда.

• Татьяна Клейн, студентка факультета искусств, специальность — звукорежиссура, 1 курс, Санкт-Петербург: — Скажите, пожалуйста, проходя мимо книжного магазина, заглядываете ли Вы туда, и какая литература привлекает Ваше внимание?

— Заглядываю. Меня привлекает эссеистская и философская литература

• Алина Храброва, студентка юридического факультета, 4 курс, Санкт-Петербург: — Считаете ли Вы А. И. Солженицына наследником и продолжателем традиций русской классики?

— Во многом — да.

• Андрей Зверев, студент юридического факультета, 2 курс, Санкт-Петербург: — Что Вы думаете о творчестве Сергея Довлатова?

— Это очень хорошая литература, прекрасная своим жизнелюбием, счастливым взглядом на окружающую жизнь. Я знал его более или менее хорошо, мы встречались и здесь, и в Америке. Я очень любил и люблю его и как человека, и как писателя.

• Александр Борисов, студент факультета искусств, специальность — актерское искусство, 1 курс, г. Гудаха Пермской обл.: — Даниил Александрович, скажите, пожалуйста, что значит для Вас Петербург и какие у Вас любимые места в этом городе?

— Петербург — возможно, единственный в мире город королевского происхождения: он создавался как столица. И отпечаток царского, аристократического происхождения в нем неизгладим. Так же как и присутствие в нем Петра, с его ростом и размахом — огромные площади, широкие улицы с прямой перспективой. Наш город прекрасен тем, что он любимец Европы. Итальянцы, немцы, англичане, французы — вся Европа участвовала в создании Петербурга. И, как ни странно, получилось удивительное единство архитектурного стиля и замысла.

Этот город имеет свою душу. Душа Петербурга даже на приезжих, спустя несколько лет, накладывает неизгладимый отпечаток. Академичность, классичность Петербурга неповторимы. Он один из немногих городов мира, который стоит, не как большинство городов спиной, а лицом к реке. В Москве, например, нет таких набережных, которые являются проспектами и местом гулянья. А в Петербурге набережные — самое любимое место прогулок, парад дворцов, особняков, наших садов, самые красивые виды города. Мои любимые места — периметр Петропавловской крепости, выход на Неву за ней, арка Деламота, набережные Невы и блоковские места у Пряжки.

• Сергей Седов, студент юридического факультета, 1 курс, Санкт-Петербург: — Каким эпитетом Вы могли бы охарактеризовать Петербург?

— Одного эпитета ему мало. Я думаю, главное — это город Петра.

• Андрей Чернышов, аспирант юридического факультета, специальность — конституционное право, муниципальное право, Санкт-Петербург: — Как объяснить Ваше полное неприятие насилия большевиков и особое отношение к Петру I, для которого насилие было чуть ли не единственным способом существования?

— Я много размышлял над этим, это совершенно закономерный вопрос. Каждого исторического деятеля надо судить по законам не нашего, а его времени. Очень трудно представить себе обстановку, законы бытия, возможности, которые существовали во времена Петра: они несравнимы с жизнью в XX веке.

• Дарья Тарасова, студентка экономического факультета, 1 курс, г. Сестрорецк: — Вы действительно считаете, что интеллигенция уходит и в России не осталось подлинных интеллигентов?

— Думаю, что, к сожалению, так. В России осталась интеллигенция, но как социальная сила, как функция, что было свойственно в большей степени во времена тоталитарного режима. Ныне интеллигенция не выступает ни с требованиями, ни как единая сила, которая противится каким-то явлениям. Она уходит в торговлю, в бизнес, уезжает за рубеж. Того социального единства, с которым она, допустим, противостояла в свое время Лысенко и его учению, защищала Твардовского, «Новый мир», выражала протест тоталитарным акциям, нет. Сколько раз мы пытались мобилизовать интеллигенцию, но как это трудно!

• Лидия Почтарева, студентка факультета культуры, специальность — социально-культурная деятельность, 3 курс, Санкт-Петербург: — Даниил Александрович, после визита в Университет Гарри Кимовича Каспарова студенты очень взволнованы новой хронологией, предложенной в трудах А. Т. Фоменко, версией, что вся история примерно во времена Екатерины II была переписана, фальсифицирована. Что Вы думаете об этом?

— Кое-что я читал и говорил с учеными. По-моему, это одна из тех сенсаций, которых было очень много в истории науки и которые никогда не оправдывались. В прошлом науки не было случая, чтобы вдруг появившееся учение начисто опрокинуло все накопленное веками. Бывают открытия, которые дополняют, углубляют, развивают какие-то положения. Доводов и фактов этих авторов недостаточно, чтобы разом порушить всю многовековую историю.

• Антон Тарасов, студент экономического факультета, 2 курс, Санкт-Петербург: — В последние годы Ваши выступления о ситуации в стране, обществе носят откровенно пессимистический характер. Избрание нового Президента может внести какие-то коррективы в этот пессимизм или нет?

— Пессимизм — движущая сила. Чего нам не хватало долгое время, так это пессимизма. Оптимизма зато было много — и казенного, и идеологического, и прочего. А пессимизм как трезвый, критический взгляд на существующую жизнь нам всегда был необходим.

К В. В. Путину отношусь с интересом и уважением, возлагаю на него надежды, но уже гораздо осторожнее, потому что, обжегшись на молоке, дуешь и на воду.

• Светлана Карепова, студентка факультета искусств, специальность — искусствоведение, 3 курс, г. Красноярск: — Даниил Александрович, мы знакомы с Вашими литературными, политическими пристрастиями, но интересно знать какие-нибудь вехи Вашей биографии, и не только военной. Кто Ваши родители, повлияли ли они на Ваш выбор профессии? Хотелось бы знать о Ваших детях, как складывается их судьба сейчас?

— Мой отец был лесником, его выслали в 30-е годы в Сибирь, и только после войны смог вернуться. Мы с сестрой жили с матерью, которой, чтобы заработать на жизнь, пришлось стать портнихой. У меня есть жена, дочь биолог, кандидат биологических наук, внук, который занимается системным программированием.

• Р. Б. Громадский, декан факультета искусств, профессор СПбГУП: — Несколько Ваших произведений увидели свет и в кино. Как Вы к этому относитесь, понравились ли Вам киноверсии Ваших литературных произведений?

— Ряд моих вещей был экранизирован, иногда я писал сценарии. Было много фильмов: «Картина», «После свадьбы», «Искатели», несколько фильмов «Иду на грозу», «Первый посетитель», фильм по повести «Дождь в чужом городе». Некоторые из них мне частично нравились, например режиссеров Ми-каеляна, Таланкина, но не было ни одного фильма, который я принял бы полностью. К сожалению, не так мне в этом везло, как хотелось бы. Часто выбранный киноактер не соответствует представлению писателя о своем герое, и актер должен переиграть представление автора, а это не всегда получается

• Ольга Тюрина, студентка факультета культуры, специальность — социально-культурная деятельность, 1 курс, г. Караганда: — Вы несколько раз высказывались публично о салонной культуре. Считаете ли Вы, что она возродится?

— Мне кажется, это произойдет. Что такое салонная культура? Прежде всего обязательно должна быть элитарная культура, так же как в народе должна быть аристократия. Это культура изысканная, задающая эстетические критерии, несущая культуру языка, композиции, безукоризненного вкуса. Раньше в обществе существовали салоны, где собирались люди одного круга, одних и тех же взглядов. Были салон Мережковских, «башня» Вячеслава Иванова, существовали группы имажинистов, символистов, футуристов, группа Маяковского. Члены группы друг другу помогали — так развивалось то или иное направление в литературе и вообще вся литература. В последние годы у нас это было не принято, но сейчас начинает возрождаться и, думаю, поможет становлению нашей литературы. У нас сейчас есть концептуалисты и какие-то поэтические группы — мне это очень нравится.

• Анастасия Розова, студентка экономического факультета, 1 курс, г. Тосно Ленинградской обл.: — Даниил Александрович, Вы сказали, что очень крупные достижения культуры в России многое определяют в мировой культуре. Каково будущее культуры в нашей стране?

— У меня нет привычки говорить о будущем, потому что оно непредсказуемо. Мы никогда не знаем, что будет, и никогда не знали: в этом красота и очарование жизни. Вот пример: у А. А. Собчака было два помощника; один — Ю. Шутов, другой — В. В. Путин. Сегодня один из них под судом как убийца и бандит, а другой — Президент России. Будущее человека, так же как и общественных институтов, непредсказуемо. То же и в культуре. Культура — необъемлемая часть жизни. Например, кино всегда было приоритетом в культуре. Вдруг самое массовое искусство — кто бы мог подумать! — отодвинулось куда-то на второй, третий план. Никто не мог этого предсказать. Потом обязательно установят причины.

Безусловно, наша жизнь, наши традиции, наш народ привержены культуре, искусству. Я недавно был в Вологде, ездил по монастырям, встречался с людьми и наблюдал отрадное явление: библиотеки посещаются, как никогда раньше. Прекрасная, счастливая пора для наших библиотек!

Что будет с нашей культурой вообще, сказать не могу.

• Андрей Филимонов, студент юридического факультета, 3 курс, Санкт-Петербург: — Чего Вы лично ждете от XXI века?

— Жду, что в XXI веке начнут заниматься не компьютерами, Интернетом и прочими технологическими восторгами, а человеком. Несмотря на огромные достижения науки, определить способности человека, его предназначение еще в детстве, юности, установить, есть ли душа, мы не можем. Это проблема не только физики, химии и техники. Задача XXI века — понять простые вещи, которые относятся ко всем нам: что такое человек?

• Диана Бурмакина, студентка экономического факультета, 2 курс, г. Дудинка: — Даниил Александрович, над чем Вы сегодня работаете?

— Пишу книгу, книгу о себе: кто я такой глазами другого человека. В каждом из нас живет много людей. Я выбрал одного, который очень недружелюбно и критически разглядывает мою жизнь.

• Наталья Журина, студентка юридического факультета, 3 курс, Санкт-Петербург: — Вы являетесь Почетным доктором нашего Университета. Отразилось ли это как-то на Вашей жизни, Вашем мироощущении?

— Думаю, что, к счастью, не отразилось, потому что никакие награды, почетные чины не должны отражаться на человеке. Мне приятно, что есть Университет, куда я могу прийти, где меня знают.

Когда садишься писать, но не можешь найти фразу, слово, нет понимания героя, то чувствуешь себя совершенно беспомощным, бездарным, наступает период отчаяния, и никакие награды, звания, блага мира не могут помочь в борьбе с бумагой.

• А. С. Запесоцкий: — Что Вы хотели бы пожелать студентам и педагогам нашего Университета?

— Я зациклился сейчас на идее, которую уже высказывал: хочу, чтобы каждый из вас сумел осуществить самого себя. Может быть, вы выбрали не то, может быть, вы немного другие, чем себе представляете, способны на большее. Хочу, чтобы вы прислушивались к себе и старались проникнуть в себя. Мы не знаем самих себя, боимся иногда остаться наедине с собой. Часто всю жизнь занимаемся тем, что вокруг нас, и почти никогда не находим времени заглянуть к себе в душу: кто мы такие, на что способны, что можем?

• А. С. Запесоцкий: — Уважаемый Даниил Александрович, слушая Вас, я вспоминаю строки Андрея Белого:

Рыдай, буревая стихия,

В столбах громового огня.

Россия, Россия, Россия –

Мессия грядущего дня.

В твои роковые разрухи,

В глухие твои глубины

Струят крылорукие духи

Свои святозарные сны.

Спасибо за искренность и блеск в глазах.